Благодарственный Акафист Слава Богу За Все Мр3
Все песни Акафист Слава Богу за все скачивайте бесплатно и слушайте онлайн на сайте vkmp3.org. Благодарственный акафист «Слава Богу за все» написал в послереволюционные годы митрополит Трифон (в миру Борис Петрович Туркестанов). Диакон Димитрий Сиваков. Слава Богу за всё. Акафист благодарственный. Диакон Димитрий Сиваков. Слава Богу за всё. Акафист благодарственный. Диакон Димитрий Сиваков. Слава Богу за всё. Акафист благодарственный. Вся музыка на данной странице - акафист благодарственный.mp3 доступна для бесплатного не коммерческого онлайн прослушивания.
Нетленный Царю веков, содержащий в деснице Своей все пути жизни человеческой силою спасительного Промысла Твоего! Благодарим Тебя за все ведомые и сокровенные благодеяния Твои, за земную жизнь и за небесные радости Царства Твоего будущего. Простирай нам и впредь Твои милости, поющим: Слава Тебе, Боже, во веки. Слабым, беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер свои светлые крылья, охраняя мою колыбель.
Скачать игру фар край 3 с торрента бесплатно. Его спасает предводитель местного сопротивления, принявший юношу за опытного воина. Помогите Джейсону пройти этот путь после того, как решите скачать бесплатно игру Far Cry 3 на компьютер. Теперь у героя только один путь — взять в руки оружие и поквитаться с головорезами, а заодно выручить из плена и своих товарищей.
С тех пор любовь Твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности. Славлю щедрые дары Твоего Промысла, явленные мне с первого дня и доныне.
Благодарю и взываю со всеми, познавшими Тебя: Слава Тебе, призвавшему меня к жизни. Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной. Слава Тебе, раскрывшему предо мной небо и землю как великую книгу премудрости. Слава Твоей вечности среди мира временного. Слава Тебе за тайные и явные милости Твои.
Слава Тебе за каждый вздох груди моей. Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости.
Слава Тебе, Боже, во веки. Господи, хорошо гостить у Тебя: благоухающий воздух, горы, простертые в небо, воды, как беспредельные зеркала, отражающие золото лучей и легкость облаков.
Вся природа таинственно шепчется, вся полна ласки. И птицы и звери носят печать Твоей любви. Благословенна мать земля с ее скоротекущей красотою, пробуждающая тоску по вечной отчизне, где в нетленной красоте зовут: Аллилуиа.
Ты ввел нас в эту жизнь, как в чарующий рай. Мы увидели небо, как глубокую синюю чашу, в лазури которой звенят птицы, мы услышали умиротворяющий шум леса и сладкозвучную музыку вод, мы ели благоуханные сладкие плоды и душистый мед. Хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях. Слава Тебе за праздник жизни. Слава Тебе за прохладную свежесть воды. Слава Тебе за благоухание ландышей и роз. Слава Тебе за сладостное разнообразие ягод и плодов.
Слава Тебе за алмазное сияние утренней росы. Слава Тебе за светлую улыбку пробуждения. Слава Тебе за земную жизнь, предвестницу небесной. Слава Тебе, Боже, во веки.
Силою Духа Святого объят каждый цветок: тихое веяние аромата, нежность окраски, красота Великого в малом. Хвала и честь Животворящему Богу, простирающему луга, как цветущий ковер, венчающему поля золотом колосьев и лазурью васильков, а души – радостью созерцания. Веселитесь и пойте Ему: Аллилуиа. Как Ты прекрасен в торжестве весны, когда воскресает вся тварь и на тысячи ладов радостно взывает к Тебе! Ты – источник жизни. Ты – победитель смерти.
При свете месяца и пении соловья стоят долины и леса в своих белоснежных подвенечных уборах. Вся земля – невеста Твоя, она ждет Тебя, Нетленного Жениха. Если Ты траву так одеваешь, то как нас преобразишь в будущий век воскресения, как просветятся наши тела, как засияют души! Слава Тебе, изведшему из темноты земли разнообразие красок, вкуса и аромата. Слава Тебе за радушие и ласку всей природы Твоей. Слава Тебе за то, что Ты окружил нас тысячами Твоих созданий. Слава Тебе за глубину Твоего разума, отпечатленного во всем мире.
Слава Тебе – благоговейно целую следы Твоей незримой стопы. Слава Тебе, зажегшему впереди яркий свет вечной жизни. Слава Тебе за надежду бессмертной нетленной красоты. Слава Тебе, Боже, во веки.
Как Ты услаждаешь думающих о Тебе, как животворно Слово Твое святое! Мягче елея и сладостней сота беседа с Тобой.
Окрыляет и живит молитва к Тебе. Каким трепетом тогда наполняется сердце, и как величава и разумна становится природа и вся жизнь! Где нет Тебя – там пустота. Где Ты – там богатство души, там живым потоком изливается песнь: Аллилуиа. Когда на землю сходит закат, когда воцаряется покой вечернего сна, в тишине угасающего дня я вижу чертоги Твои под образом сияющих палат, в облачном сиянии зари.
Огонь и пурпур, золото и лазурь пророчески говорят о неизреченной красоте Твоих селений, таинственно зовут: пойдем к Отцу! Слава Тебе в тихий час вечера. Слава Тебе, излившему миру великий покой. Слава Тебе за прощальный луч заходящего солнца. Слава Тебе за отдых благодатного сна.
Слава Тебе за Твою близость во мраке, когда далек весь мир. Слава Тебе за умиленные молитвы растроганной души. Слава Тебе за обещанное пробуждение к радости вечного невечернего дня. Слава Тебе, Боже, во веки. Не страшны тому бури житейские, у кого в сердце сияет светильник Твоего огня.
Кругом непогода и тьма, ужас и вой ветра. А в душе тишина и свет, там тепло и покойно, там Христос! И сердце поет: Аллилуиа. Я вижу небо Твое, сияющее звездами. О, как Ты богат, сколько у Тебя света! Лучами далеких светил смотрит на меня вечность.
Я так мал и ничтожен, но со мною Господь, Его любящая десница всюду хранит меня. Слава Тебе за непрестанные заботы обо мне. Слава Тебе за промыслительные встречи с людьми. Слава Тебе за любовь родных, за преданность друзей. Слава Тебе за кротость животных, служащих мне. Слава Тебе за светлые минуты моей жизни. Слава Тебе за ясные радости сердца.
Слава Тебе за счастье жить, двигаться, созерцать. Слава Тебе, Боже, во веки. Как Ты велик и близок в мощном движении грозы.
Как видна Твоя могучая рука в изгибах ослепительных молний. Дивно величие Твое. Глас Господень над полями и в шуме лесов, глас Господень в торжестве громов и дождя, глас Господень над водами многими. Хвала Тебе в грохоте огнедышащих гор. Ты сотрясаешь землю, как одежду.
Ты вздымаешь до небес волны морские. Хвала смиряющему человеческую гордыню, исторгающему покаянный вопль: Аллилуиа.
Как молния, когда осветит чертоги пира, то после нее жалкими кажутся огни светильников, так Ты внезапно блистал в душе моей во время самых сильных радостей жизни. И после молниеносного света Твоего какими бесцветными, темными, призрачными казались они, душа рвалась за Тобою. Слава Тебе, Край и Предел высочайшей человеческой мечты. Слава Тебе за нашу неутолимую жажду богообщения. Слава Тебе, вдохнувшему в нас неудовлетворенность земным.
Слава Тебе, вложившему в нас вечную тоску по небу. Слава Тебе, облекшему нас тончайшими лучами Твоими. Слава Тебе, сокрушившему власть духов тьмы, обрекшему на уничтожение всякое зло. Слава Тебе за откровения Твои, за счастье чувствовать Тебя и жить с Тобою. Слава Тебе, Боже, во веки. В дивном сочетании звуков слышится зов Твой.
Ты открываешь нам преддверие грядущего рая в мелодичности пения, в гармонических тонах, в высоте музыкальных красот, в блеске художественного творчества. Все истинно прекрасное могучим призывом уносит душу к Тебе, заставляет восторженно петь: Аллилуиа. Наитием Святого Духа Ты озаряешь мысль художников, поэтов, гениев науки. Силой Сверхсознания они пророчески постигают законы Твои, раскрывая нам бездну творческой премудрости Твоей. Их дела невольно говорят о Тебе. О, как Ты велик в Своих созданиях!
О, как Ты велик в человеке! Слава Тебе, явившему непостижимую мудрость в законах вселенной. Слава Тебе – вся природа полна знаков Твоего бытия. Слава Тебе за все, открытое нам по благости Твоей. Слава Тебе за то, что Ты сокрыл по мудрости Твоей. Слава Тебе за гениальность человеческого ума.
Слава Тебе за животворную силу труда. Слава Тебе за огненные языки вдохновения. Слава Тебе, Боже, во веки. Как близок Ты во дни болезней. Ты Сам посещаешь больных, Ты склоняешься у страдальческого ложа, и сердце беседует с Тобою. Ты миром осеняешь душу во время тяжких скорбей и страданий.
Ты посылаешь нежданную помощь. Ты – Утешитель, Ты – Любовь испытующая и спасающая. Тебе поем песнь: Аллилуиа. Когда я в детстве первый раз сознательно призвал Тебя, Ты исполнил мою молитву, и душу осенил благоговейным покоем.
Тогда я понял, что Ты благ и блаженны прибегающие к Тебе. Я стал призывать Тебя снова и снова и ныне зову: Слава Тебе, исполняющему во благо желания мои. Слава Тебе, бодрствующему надо мной день и ночь. Слава Тебе, прежде прошения посылающему обилие благ. Слава Тебе, врачующему скорби и утраты целительным течением времени. Слава Тебе – с Тобою нет безнадежных потерь, Ты даруешь всем вечную жизнь.
Слава Тебе – Ты одарил бессмертием все доброе и высокое. Слава Тебе – Ты обещал нам желанную встречу с умершими. Слава Тебе, Боже, во веки. Отчего вся природа таинственно улыбается во дни праздников Твоих? Отчего тогда в сердце разливается дивная легкость, ни с чем земным не сравнимая, и самый воздух алтаря и храма становится светоносным? Это веяние благодати Твоей, это отблеск Фаворского света, когда небо и земля хвалебно поют: Аллилуиа.
Обновление программы 1с. Когда Ты вдохновлял меня служить ближним, а душу озарял смирением, тогда один из бесчисленных лучей Твоих падал на мое сердце, и оно становилось светоносным, как железо в огне. Я видел Твой таинственный неуловимый Лик. Слава Тебе, преображающему нашу жизнь делами добра. Слава Тебе, запечатлевшему несказанную сладость в каждой заповеди Твоей. Слава Тебе, явно пребывающему там, где благоухает милосердие. Слава Тебе, посылающему нам неудачи и скорби, дабы мы были чутки к страданиям других.
Слава Тебе, положившему великую награду в самоценности добра. Слава Тебе, приемлющему каждый высокий порыв.
Слава Тебе, возвысившему любовь превыше всего земного и небесного. Слава Тебе, Боже, во веки. Разбитое в прах нельзя восстановить, но Ты восстанавливаешь тех, у кого истлела совесть, но Ты возвращаешь прежнюю красоту душам, безнадежно потерявшим ее. С Тобою нет непоправимого. Ты весь – любовь.
Ты – Творец и Воссоздатель. Павленко страсти у трона история дворцовых переворотов. Тебя хвалим песнью: Аллилуиа. Боже мой, ведый отпадение гордого ангела Денницы! Спаси меня силою благодати Твоей, не дай мне отпасть от Тебя, не дай забыть все Твои благодеяния и дары. Обостри мой слух, дабы во все минуты жизни я слышал Твой таинственный голос и взывал к Тебе, Вездесущему: Слава Тебе за промыслительное стечение обстоятельств.
Слава Тебе за благодатные предчувствия. Слава Тебе за указания тайного голоса.
Слава Тебе за откровения во сне и наяву. Слава Тебе, разрушающему наши неполезные замыслы. Слава Тебе, страданиями отрезвляющему нас от угара страстей.
Слава Тебе, спасительно смиряющему гордыню сердца. Слава Тебе, Боже, во веки. Через ледяную цепь веков я чувствую тепло Твоего Божественного дыхания, слышу струящуюся кровь.
Ты уже близок, цепь времени распалась, я вижу Твой Крест, он ради меня. Мой дух – в прах пред Крестом: здесь торжество любви и спасения, здесь не умолкает во веки хвала: Аллилуиа.
Акафист Благодарственный Слава Богу За Все Mp3
Блажен, кто вкусит вечерю во Царствии Твоем, но Ты уже на земле приобщил меня этого блаженства. Сколько раз Ты простирал мне Божественной десницей Тело и Кровь Твою, и я, многогрешный, принимал эту святыню и чувствовал Твою любовь, несказанную, сверхъестественную! Слава Тебе за непостижимую, живительную силу благодати. Слава Тебе, воздвигшему Церковь Твою как тихое пристанище измученному миру. Слава Тебе, возрождающему нас животворящими водами крещения. Слава Тебе – Ты возвращаешь кающимся чистоту непорочных лилий.
Слава Тебе, неиссякаемая бездна прощения. Слава Тебе, за чашу жизни, за хлеб вечной радости. Слава Тебе, возведшему нас на небо. Слава Тебе, Боже, во веки. Я видел много раз отражение славы Твоей на лицах умерших. Какой неземной красотой и радостью светились они, как воздушны, нематериальны были их черты! Это было торжество достигнутого счастья и покоя.
Молчанием они звали к Тебе. В час кончины моей просвети и мою душу, зовущую: Аллилуиа. Что моя хвала пред Тобою?! Я не слыхал пения херувимов, это удел высоких душ, но я знаю, как хвалит Тебя природа. Я созерцал зимой, как в лунном безмолвии вся земля тихо молилась Тебе, облеченная в белую ризу, сияя алмазами снега.
Я видел, как радовалось о Тебе восходящее солнце, и хоры птиц гремели Тебе хвалу. Я слышал, как таинственно о Тебе шумит лес, поют ветры, журчат воды, как проповедуют о Тебе хоры светил своим стройным движением в бесконечном пространстве. Что моя хвала?
Природа послушна Тебе, а я – нет, но пока живу и вижу Твою любовь, хочу благодарить, молиться и взывать: Слава Тебе, показавшему нам свет. Слава Тебе, возлюбившему нас любовию глубокою, неизмеримою, божественною. Слава Тебе, осеняющему нас светлыми сонмами Ангелов и святых. Слава Тебе, Всесвятый Отче, заповедовавший нам Твое Царство.
Слава Тебе, Искупителю Сыне, возродивший нас Кровию Своею. Слава Тебе, Святы́й Ду́ше, Животворящее Солнце будущего века. Слава Тебе за все, о Троице Божественная, Всеблагая.
Слава Тебе, Боже, во веки. О, Всеблагая и Животворящая Троице! Прими благодарения за все милости Твои и яви нас достойными Твоих благодеяний, дабы умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуиа. Этот кондак читается трижды, затем икос 1-й и кондак 1-й. Незадолго до своей смерти митрополит Трифон написал свой знаменитый благодарственный акафист, ставший его духовным завещанием, в котором нашел выражение опыт всей многострадальной жизни Владыки.
Внешне это гимнографическое произведение построено по всем правилам классического акафиста: в нем 25 строф, из которых 13 носят название кондака, а 12 названы икосами. 1 кондак, соответсвующий древнему кукулию, и все икосы оканчиваются рефреном «Слава Тебе, Боже, во веки». Кондаки, начиная со второго, оканчиваются рефреном «Аллилуиа». В каждом икосе, кроме рефрена, также содержится несколько припевов, обращенных к Триединому Богу, начинающихся с молитвенного восклицания «Слава Тебе».
Эти припевы можно условно назвать херетизмами, хотя они начинаются не с «Радуйся», как все припевы в акафистах Богородице и святым, а имеют свое особое начало, как и припевы акафиста Иисусу Сладчайшему («Иисусе»), акафиста Пресвятой Троице («Свят еси») и других акафистов Господу Богу или двунадесятым Господским праздникам. Количество этих своеобразных херетизмов в икосах акафиста «Слава Богу за все» неодинаково и колеблется от семи до пяти.
Так, в 1,3,4, 5, 7, 9, 10, 11 и 12 икосах содержится по 7 херетизмов, во 2 и 6 – по 6, а в 8 икосе – всего 5 херетизмов. Необходимо отметить, что, в отличие от классических акафистов, где число херетизмов в каждом икосе всегда равняется 12 и они всегда спарены, в акафисте «Слава Богу за все» херетизмы никогда не объединяются в ритмико – рифмованные или логические пары. Отсутствие парных херетизмов делает невозможным исполнение акафиста нараспев, как это принято в Русской Церкви (когда поются только 2,4 или 6 пар херетизмов и рефрен), что может свидетельствовать о том, что акафист «Слава Богу за все» мыслился Высокопреосвященнейшим автором как личная молитва, предназначенная для келейного чтения. Еще одной характерной чертой благодарственного акафиста митрополита Трифона (Туркестанова) является отсутствие четко выраженного акростиха или т.н. Акростишных слов, которые перешли в классические русские акафисты из Акафиста Пресвятой Богородице. Автор не связывает себя условностями, но свободно изливает сои молитвенные славословия, что создает впечатление абсолютно свободного, не скованного формальностью, разговора с Богом – Отцом.
Только в 13 кондаке, автор, следуя традиции начинает свое молитвенное обращение ко Пресвятой Троице с междометия «О». Но самой заметной и, наверное, самой спорной отличительной особенностью благодарственного акафиста является его язык: акафист написан классическим русским языком. Автор не стремится стилизовать свою речь под церковнославянский язык, избегая мертвящей шаблонности. Он просто стремится благодарить и славословить на простом языке, привычном ему и его современникам. В тексте практически нет славянизмов, они вставлены всего несколько раз для придания речи возвышенности (десница; доныне; елея) или являются устойчивыми выражениями, часто употребляемыми в богослужебной практике и поэтому являющимися частью художественного замысла автора (Слава Тебе за огненные языки вдохновения; Глас Господень над полями и в шуме лесов, глас Господень в рождестве громов и шуме дождей, глас Господень над водами многими - сравни Пс.28). Отличительной особенностью русского языка акафиста является использование автором звательного падежа в обращении к Богу (Боже, Отче, Сыне, Душе Святый, Троице Божественная).
Эта особенность очень ярко высвечивает церковность автора, который, несмотря на первый опыт русскоязычного песнотворчества, все же допускает некоторое, пусть даже минимальное, использование славянизма. Такой подход является основой т.н.
«новославянского языка», о котором много говорилось на богослужебном отделе Поместного Собора 1917 – 1918 годов. Именно таким языком составлены и молитвы митрополита Трифона, где в узор привычных церковнославянских оборотов вплетаются русские слова и выражения, что делает молитвословие более доступным молящимся, которые не всегда знакомы с церковнославянской грамматикой.
Сам факт большой популярности акафиста свидетельствует о потенциальной возможности использования русского языка в гимнографии. Но все эти особенности внешнего построения акафиста «Слава Богу за все» не только не мешают, но в большой степени способствуют раскрытию внутреннего построения, богатства художественного языка и богословской мысли автора. По своему внутреннему построению акафист «Слава Богу за все» является благодарственной молитвой, обращенной ко Пресвятой Троице, в которой человек благодарит Триединого Создателя за все блага, обильно изливаемые на него с первого дня жизни до самой смерти.
Автор, созерцая всю красоту богосозданного мира, не может сдержать славословий. Он воспевает милость Творца, выраженную в благоухании ландышей, в алмазном сиянии утренней росы, в изгибах ослепительных молний, в грохоте огнедышащих гор, в лугах, простертых как лазурный ковер, в полях, увенчанных золотом колосьев и лазурью васильков. Акафист начинается с общего прославления в 1 кондаке Царя веков за все ведомые и неведомые благодеяния. Изливаемые человеку силой спасительного Промысла, которое соединяется с мольбой о дальнейших милостях Господних. Затем идет развитие темы.
В 1 икосе Высокопреосвященнейший автор, молитвенно вспоминая первые минуты своей жизни, благодарит Господа за кров ангельских крыл, охранявших колыбель беспомощного ребенка, перед которым начинает открывается красота вселенной. Тема неотмирной красоты, явленной в красоте природы, развивается в следующем 2 кондаке, который начинается с удивительного по своей глубине и неожиданности молитвенного восклицания: «Господи, как хорошо гостить у Тебя». Эта мысль затем повторится во 2 икосе: «хорошо у Тебя на земле, радостно у Тебя в гостях».
Автор рассматривает свою земную жизнь не как пребывание в «юдоли скорби», но как пребывание в гостях у Бога; для него существование на земле не как плачь и стенание, но «праздник жизни», «чарующий рай». 3 кондак раскрывает силу Духа Святого, явленную в цветах и растениях, затем в 3 икосе автор видит торжество Победителя смерти в торжестве весны. В 4 икосе автор, рассматривая закат дня и начало ночи, созерцает Чертог Спаса под образом сияющих палат и облаченных сеней зари, которые торжественно зовут в селения Отца Небесного. В 5 кондаке используется широко распространенный в гимнографии образ «житейской бури», которая не страшна тем, у кого в сердце Христос, а значит тишина и свет.
Благодарственный Акафист
В 5 икосе рассматривается сияющее звездное небо, а в кондаке – мощь грозы, шторма, урагана, землетрясения и других природных катаклизмов, в которой видна могучая рука и устрашающий грешников глас Господа. На 6 кондаке заканчивается цепь удивительно поэтического восприятия природы и ее красоты как отображения (в 3 икосе – «отпечатление») «бессмертной идеальной нетленной красоты, начатая во втором кондаке. Только одна строфа, четвертый кондак, врываясь в созерцание Естественного Откровения, по видимому разрушает поэтический замысел, разрывая цепь размышлений о явлении Творца в совершенстве Его творения. Но эта неуместность 4 кондака, в котором речь идет о сердечной сладости, вызываемой молитвенной беседой с Господом, лишь кажущаяся.
При внимательном взгляде видна глубинная связь между созерцанием владыкой Трифоном природы и содержанием 4 кондака. Природа вызывает в душе Высокопреосвященнейшего автора чувство благоговения пред величием Создателя, непосредственно связанное с молитвой. Владыка Трифон не может не молиться, созерцая красоту природы, он как бы молится вместе с ней. Такое обостренное чувство восприятия окружающего мира можно считать новым веянием в гимнографии. В классических литургических текстах описание природы встречается достаточно редко, но и тогда оно занимает опосредованное место, либо подчеркивая торжественность празднуемого момента, либо прообразуя то или иное событие.
Так, в стихирах праздника Рождества Христова невидимая природа вместе с видимой прославляет рождение Спасителя мира, принося Ему свои дары: небо – звезду, земля – вертеп, пустыня – ясли. Картины ужасной глобальной природной катастрофы становятся ярким фоном для литургического описания грехопадения и изгнания Адама из рая. Точно такая же картина помрачения солнца, поколебавшихся звезд, разверзшейся земли сопровождает богослужебное переживание Распятия и смерти Спасителя. Но во всех этих случаях природа становится лишь иллюстрацией для поэтического описания Священной истории, усиливающей эмоциональное восприятие воспоминаемого в этот момент события. В то же время в богослужебных текстах встречается использование образов природы для описания и обозначения тех или иных лиц и событий. Такими образами особо изобилует Акафист Пресвятой Богородице.
Одним из немногих случаев, когда в богослужебных текста встречается описание природы, является т.н. Песнь царевича Иоасафа, находящаяся во второй службе Преподобным Варлааму и Иоасафу, царевичу Индийскому, помещенной под 19 декабря. Песнотворец вкладывает в уста стремящегося к отшельническому уединению царевича Иоасафа поэтическое описание пустыни, персонифицируя которую, подвижник умоляет принять его «в тихое и безмолвное недро свое». Но в этой песни природа только описывается, но ни как не приобретает молитвенное звучание, не побуждает к благоговейному славословию, не повествует о своем Творце, как это происходит в благодарственном акафисте.
В своем взгляде на природу, который в основе своей покоится на словах апостола Павла: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1, 20), митрополит Трифон стоит ближе не к древним песнописца м, а к современным ему поэтам «серебряного века». В своем поэтическом описании природы он перекликается с Анной Андреевной Ахматовой, Сергеем Есениным и очень сильно с Борисом Пастернаком. Но все же основу столь трепетного отношения к природе следует искать не в «серебряном веке русской поэзии», который можно рассматривать скорее как параллельный процесс осознания природы, а не как давление светской литературы на церковную гимнографию, а в тиши старческих келий Оптиной пустыни. Воспитанный под старческим окормлением преподобного Амвросия, владыка Трифон обнаруживает с преподобным единство в вопросе отношения к природе. Слова благодарственного акафиста «Хвала и честь животворящему Богу, венчающему поля золотом колосьев и лазурью васильков» являются как бы поэтической иллюстрацией к иконе Пресвятой Богородицы, именуемой «Спорительница хлебов», которая была написана по благословению и описанию преподобного Амвросия. 6 икос открывает новую цепь славословий, которая начинается с образа молнии, связывающего вторую половину акафиста с первой.
Но здесь молния, освещающая чертоги пирующих – уже образ, образ посещения Господня в момент самых сильных житейских радостей. В 7 кондаке автор вновь возвращается к теме прекрасного, которая находит свое продолжение в 7 икосе. Рассматривая все подлинно прекрасное как отпечаток «доброго» в контексте тождественности понятий «красота – доброта – святость», митрополит Трифон в «мелодичности пения», «в высоте музыкальных красок», «в блеске художественного творчества» видит преддверие грядущего рая. 8 кондак повествует о близости Господа, открывающейся в момент болезни, когда Господь сам посещает страждущих.
Говоря о молитве в момент тяжелых испытаний, автор в 8 икосе вспоминает опыт своей первой детской молитвы, а в 9 кондаке – опыт литургической жизни внутри богослужебного цикла, озаряющего всю окружающую действительность особым торжествующим светом церковного праздника. 9 икос посвящен исполнению заповедей и доброделанию. 10 кондак, продолжая последний херетизм 9 икоса, посвящен любви, возвышенной превыше всего небесного и земного, говорит о любви божественной, восставляющую истлевшую совесть и потерянную красоту души. В 10 икосе автор молит Творца, ведущего отпадение гордого Денницы, не дать ему отпасть от Себя и усомнится в истинности своего религиозного убеждения. Эта строфа – единственная во всем произведении, прямо свидетельствующая о времени создания акафиста.
Перед глазами автора стояла картина жестоких и циничных гонений, современных ему, и поэтому он молит Господа в этот момент испытаний и искушений даровать ему твердость в исповедании. Примечателен тот факт, что для самого автора даже гонение – это проявление милости Божией; он не проклинает мучителей, а благодарит Пославшего гонения: «Слава Тебе, страда н иями исцеляющего нас от угара страстей». В этих словах ярко прослеживается искренность и сердечный огонь, заключенный в молитве митрополита Трифона. В этих словах он предстает перед нами не как кабинетный поэт, отсчитывающий количество слогов в богословской поэме, а как вдохновенный старец-исповедник, остро переживающий все испытания мятежного ХХ века.
Его горячая молитва находит свое продолжение в тематике 11 кондака, где она как бы разрывает власть времени для того, чтобы автор поклонился Кресту и прославил Распятого. 11 икос всецело посвящен Евхаристическому опыту автора и говорит о силе благодати, действующей в Таинствах Церкви.
Эти три строфы, 10 икос, 11 кондак и 11 икос, можно объединить вместе, так как они посвящены молитве. 12 кондак посвящен теме смерти, так близкой митрополиту Трифону во время составления акафиста. Тема смерти как бы завершает постепенное развитие и тематическое движение акафиста, начатое в 1 икосе «воспоминанием» о рождении. Таким образом в акафисте «Слава Богу за все» представлены все движения человеческой души на протяжении всей жизни, от рождения до отшествия в мир иной. В 12 икосе автор, завершая чреду славословий, исповедует немощь своей молитвы и похвалы по сравнению с песнопением горних сил и прославлением природы.
Но хвала не может удержатся в благодарном сердце и святитель исповедует: «пока живу, я вижу любовь Твою, хочу благодарить, молиться и взывать». Затем следуют 7 херетизмов, начинающихся всем известным древним христиански возгласом «Слава Тебе, Показавшему нам свет». Во 2 херетизме прославляется любовь, в 3 – свет всех святых, осеняющий нас. Последние 4 херетизма обращены ко Пресвятой Троице и 4 херетизм именует Отца, 5 –Сына, 6 – Святого Духа. В 7 херетизме прославляется вся Пресвятая Троица в единстве трех Божественных Ипостасей.
13 кондак, завершающий акафист, по своему построению уже не славословие, а молитва о том, чтобы Господь принял благодарения и хвалы. Он начинается с обычного при таком обращении междометия «О» и, как и весь акафист обращен к Животворящей Троице. Анализируя весь внешний и внутренний строй благодарственного акафиста «Слава Богу за все», составленного митрополитом Трифоном (Туркестановым), можно выделить несколько основных моментов, отличающих его о т других молитвенно – гимнографических произведений. Это, прежде всего язык, на котором он был написан; отсутствие внешних поэтических параметров (размера, ритма, рифмы) при наличии внутренних поэтических приемов; неравное число своеобразных херетизмов и необъединение их в логические или ритмические пары; отсутствие молитвы в конце акафиста; отсутствие рефрена и рефренных слов; удивительно трепетное и благоговейное восприятие природы; глубокое молитвенное чувство и пламенное воодушевление, ясно дышащее в словах акафиста.
Составленный в один из самых тяжких моментов истории Церкви, он стал одним из самых светлых и радостных гимнографических памятников. Автор нисколько не поглащен ужасами эпохи и грязью зараженного бунтующей революцией окружающего мира, он весь в молитвенном созерцании милости Божией и прикосновение к его молитвенному опыту возвышает молящегося словами акафиста и рождает в его душе радость от причастия Божественному свету. В тексте акафиста нет ни слова о «безбожной власти», нет никакой эсхатологической истерии, но есть смиренное осознание собственной личной вины за всенародное отступничество от Христа и искренняя молитва о помиловании. Именно такое смиренно-благодарное чувство, свободное от всякой озлобленности, и характеризует эпоху новомучеников и исповедников Русских.